Б.И. Горбачeв, старший научный сотрудник, канд. физ.-мат. наук,
специально для NuclearNo.ru,
Чернобыльская авария. Пропагандистский туман рассеивается.
В спорах рождается истина
(Древнегреческая мудрость)
26 апреля 2009 г. минуло 23 года после Чернобыльской катастрофы. За всe это время различными авторами было предложено свыше 110 версий еe причин. Среди них есть версии научно разумные, есть спорные и есть фантастические. Авторы последних версий ещe раз доказали, что полeт человеческой фантазии не имеет границ.
Авария на 4-м блоке ЧАЭС.
Но на уровне научных знаний сегодняшнего дня картина Чернобыльской аварии в очень кратком изложении представляется следующей. Непрофессиональные действия персонала 4-го блока ЧАЭС и его высокого начальства, предпринятые во время подготовки и проведения чисто электротехнических испытаний на турбогенераторе ╣ 8 и выразившиеся в систематическом и грубом нарушении Регламента, привели реактор в неуправляемое состояние. В нeм, естественно, началась неуправляемая цепная реакция, которая закончилась тепловым взрывом реактора. Именно тепловым, а не ядерным.
А его многочисленные автоматические защиты, среди которых, разве что, не было только "защиты от дурака", не смогли заглушить аварийный реактор, так как были отключены ещe ранее персоналом же, "чтобы... не препятствовали проведению испытаний". Но думается, что в данном случае не помогла бы и "защита от дурака", ибо любую защиту, созданную одним человеком, другой человек, знающий и сильно заинтересованный, сможет всегда отключить, обмануть или обойти.
Думается также, что даже самые принципиальные наши оппоненты согласятся с тем, что если оперативный запас реактивности (ОЗР) становится меньше 15, то реактор РБМК-1000 надо срочно глушить, так как создатели реактора не могут гарантировать безопасность его управления в таком режиме. Об этом недвусмысленно было сказано и в Регламенте...
"При снижении оперативного запаса реактивности до 15 стержней реактор должен быть немедленно заглушен".
А испытатели на 4-м блоке продолжали работать, когда ОЗР уменьшался последовательно с безопасных 30 стержней до 17, 12, 7 и даже до 0-2 стержней.
Работать в таких условиях - это всe равно, что ехать в автомобиле по оживлeнной улице, бросив руль и тормоза. Поэтому катастрофа была неминуемой. А чуда не произошло. Конечно, испытатели не хотели взрывать реактор, а просто хотели побыстрее выполнить 4-х часовую программу многообещавших электротехнических испытаний.
С профессиональной точки зрения это была авантюра в чистом еe виде. Почему они на неe пошли - это отдельный вопрос, который здесь не рассматривается. Однако следует напомнить, что это была не только авантюра, но и уголовщина в чистом виде. Ибо за такое обращение с реактором полагалась уголовная ответственность по общему обвинению "утеря контроля за ядерно-опасным объектом". Она наступала даже в том случае, если бы дело не закончилось катастрофой. И те испытатели, кто имел допуск к управлению реакторами, об этом прекрасно знали, ибо в своe время давали соответствующие подписки. Так что будет вполне справедливо сказать, что Чернобыльская катастрофа произошла из-за уголовного обращения с реактором.
Главная беда исследователей Чернобыльской аварии
Не секрет, что Чернобыльская авария с самого начала была чрезмерно заполитизирована. И это обстоятельство превратилось в главную беду исследователей еe причин и обстоятельств. Наверняка, эта же беда преследовала и все официальные Комиссии. Ибо именно из-за неe все официальные Комиссии были вынуждены в своей работе учитывать те партийно-пропагандистские установки, которые действовали на момент работы этих Комиссий. Иначе им бы не дали возможности работать и опубликовать результаты своей работы. И здесь не следует строить каких-либо иллюзий.
Когда через пять лет после Чернобыльской аварии поменялись власти, поменялась политическая обстановка, то поменялись и эти политико-пропагандистские установки. Соответственно изменялись и выводы Комиссий 1991 г., 1996 г., 2001 г., хотя они пользовались фактически теми же материалами, что и Комиссия 1986 г.
Но в первой половине 90-х годов прошлого века за это дело взялись сотрудники Национальной Академии Наук Украины (НАНУ). Только после этого, образно выражаясь, начал пробиваться свет объективной истины сквозь густой-прегустой туман дезинформации, а бывало, и прямой клеветы на атомную науку и еe учeных со стороны заинтересованных лиц. Этот свет породил надежду на скорейший окончательный выход из этого тумана, бесконечное пребывание в котором всем уже изрядно надоело. Этот свет был естественным результатом работы сотрудников НАНУ, ибо в отличие от узковедомственных Комиссий главной их задачей и их прямой служебной обязанностью является поиск объективной истины в любой области деятельности и доведение этой истины до сведения всего общества.
Но об этом подробнее расскажем ниже. А пока укажем на одно обстоятельство, которое роднит прямо противоположные выводы более ранних официальных Комиссий. Его можно сформулировать так - все ранние Комиссии, по сути, совершили одни и те же ошибки при восстановлении аварийных событий и действий персонала на 4-м блоке в последнюю минуту перед взрывом.
Однако ради исторической справедливости следует отметить, что в своeм анализе ближе всех к объективной истине подошла Комиссия 1986 г., в которой тон задавали учeные-атомщики. Еe основные выводы можно изложить вкратце так - к Чернобыльской аварии привели, в основном, непрофессиональные действия персонала, но этому также способствовали некоторые случайные обстоятельства, а также отдельные "просчeты" проектировщиков. Эти "просчeты", по мнению Комиссии 1986 г., выразились в том, что...
"...разработчики реакторной установки не предусмотрели создания защитных систем безопасности, способных предотвратить аварию при имевшем место наборе преднамеренных отключений технических средств защиты и нарушений регламента эксплуатации, так как считали такое сочетание событий невозможным".
В те времена (1986 г.) было не совсем понятно, почему в официальной версии появилась такая весьма спорная формулировка? Ведь с разработчиками нельзя было не согласиться, ибо преднамеренно "отключать" и "нарушать" означало преднамеренно рыть себе могилу. Кто же на это пойдeт?
А в заключение Комиссия 1986 г. сделала совсем уж дипломатичный вывод-реверанс...
"... первопричиной аварии явилось крайне маловероятное сочетание нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенных персонала энергоблока".
Прочитав такой вывод-реверанс, сразу начинаешь подозревать, что перед Комиссией 1986 г. поставили задачу раздать "каждой сестре по серьге", ибо, когда понемногу виноваты все, то у внешних наблюдателей создаeтся впечатление, что вроде бы никто особо и не виноват. И это должно было как-то смягчить резко негативное отношение Запада к атомной энергетике СССР после Чернобыльской катастрофы.
Позже выяснилось, что эта Комиссия, хотя и довольно правдоподобно, но не совсем правильно восстановила последовательность действий персонала и аварийных событий в последнюю минуту перед взрывом реактора. Возможно, из-за этого, собственно, и появились в их материалах вторая и третья причины.
В 1991 г. Комиссия Госпроматомнадзора (ГПАН), которую возглавлял бывший работник ЧАЭС и которая состояла из одних эксплуатационщиков, опираясь на правдоподобные материалы Комиссии 1986 г. пришла к другому официальному выводу. Вкратце его можно сформулировать так - персонал ни в чeм не виноват, а причина аварии заключается только в "просчeтах" проектировщиков. И, в частности, в заложенном в реактор ещe на стадии проектирования положительном коэффициенте реактивности по пару и в наличии графитовых вытеснителей на концах управляющих стержней. Массовый ввод последних в активную зону реактора после нажатия кнопки "АЗ-5" внeс в реактор такую большую положительную реактивность, которую оставшиеся стержни управления уже не смогли компенсировать. В результате в реакторе началась неуправляемая цепная реакция, которая закончилась его взрывом.
Версии этих Комиссий в 1986 г. и 1991 г. на первый взгляд выглядели весьма правдоподобно, и, видимо, поэтому две Комиссии МАГАТЭ в 1986 г. и 1992 г. с ними согласились в том, что виноваты и персонал, и проектировщики.
Конечно, МАГАТЭ - это очень солидная международная научно-дипломатическая организация, занимающаяся вопросами использования атомной энергии в мирных целях во всех странах мира. И, безусловно, в ней работают весьма квалифицированные атомщики как учeные, так и производственники. Однако в работе и выводах комиссий МАГАТЭ было одно очень слабое место. Оно заключалось в том, что само МАГАТЭ самостоятельное расследование обстоятельств и причин Чернобыльской аварии не проводило(!). В своeм анализе и в своих выводах оно опиралось только на официальные материалы, представленные ей на официальном государственном уровне. Поэтому выводы МАГАТЭ могли носить только вторичный характер. А это обстоятельство заранее закладывало опасение, что если представленные материалы будут правдоподобными, но неадекватными процессу аварии, или вообще ошибочными, то и выводы МАГАТЭ будут правдоподобными, но неадекватными, или вообще ошибочными. Позднее эти опасения только подтвердились.
А в те далeкие времена автор, как и многие другие, тоже поверил в возможную правильность выводов МАГАТЭ. Но уже тогда было очевидно, что им явно не хватает объективных доказательств, ибо ряд принципиально важных утверждений в материалах обеих Комиссий и МАГАТЭ носил не доказательный, а декларативный характер.
Например, утверждение о том, что после нажатия кнопки "АЗ-5" управляющие стержни "пошли вниз" и начали вдвигаться в активную зону реактора. Однако с тех пор прошло уже 23 года, но никто из исследователей (как официальных, так и неофициальных) до сих пор не смог предъявить ни одного объективного доказательства того, что такое движение действительно состоялось.
Кроме того, из столь разных выводов этих Комиссий следовало, что исходные материалы по Чернобыльской аварии, опубликованные тогда официально, допускают двойное и прямо противоположное толкование. А это автоматически означало, что Комиссии делали свои выводы либо на далеко неполной документальной базе, либо на недостаточно достоверной документальной базе, либо оба эти фактора сработали вместе. Но в те времена верить во второе предположение сильно не хотелось.
Все эти обстоятельства в начале 90-х годов убеждали, что исследование обстоятельств и причин Чернобыльской аварии на самом деле находится только в начальной стадии и что материалы и выводы Комиссий 1986 и 1991 гг. ещe далеки от "истины в последней инстанции". А это ясно указывало на необходимость дальнейшего накопления и изучения нового, более полного и достоверного материала, который поможет установить объективную истину вполне определeнно. И тогда общепринятые на то время выводы, к которым пришли Комиссии 1986 и 1991 гг., в общем-то, могут кардинально измениться.
Ради исторической справедливости следует отметить, что основную работу по сбору и публикации дополнительных материалов, связанных с причинами и обстоятельствами Чернобыльской аварии, провели сотрудники НИКИЭТ. Думается, что если бы им тогда удалось добраться и до материалов уголовного дела, в котором хранились подлинники аварийных документов, то все неясности, оставшиеся после работ Комиссий 1986 и 1991 гг., получили бы своe объяснение. К сожалению, сделать им это не удалось. Тем не менее, эти дополнительные материалы пролили столько нового света на обстоятельства Чернобыльской аварии, что сразу же породили сильные сомнения в адекватности официальных версий 1986 и 1991 гг. Свои сомнения, правда, в весьма дипломатичной форме атомщики НИКИЭТ официально высказали уже в 1994 г...
"Выполненные до настоящего времени анализы характеризуются ограниченностью использования имеющейся информации. Такому положению в немалой степени способствовало и то обстоятельство то, что первичная информация была малодоступна. Опубликованные сведения подготовлены в спешке и неполны,... либо выборочны и исподволь ориентированы на заданную версию".
В переводе с научно-дипломатического языка это означало, что учeным-атомщикам уже к 1994 г. стало ясно, что ни материалы официального доклада СССР в МАГАТЭ в 1986 г., ни последовавший за ним официальный доклад Госпроматомнадзора (ГПАН) в 1991 г. никак нельзя воспринимать в качестве "истины в последней инстанции". Ну, а выводы МАГАТЭ, основанные на материалах этих докладов, тем более. Первый доклад готовился в спешке, и поэтому сведения, приводимые в нeм, неполны. А второй представлял собой типичный пример, как выражаются в науке, "подгонки фактов под определeнную концепцию". Т.е. обычный пропагандистский "обман трудящихся масс". В науке такими методами обычно пользуются недобросовестные научные сотрудники, но их довольно быстро разоблачают.
В 1996 и в 2001 гг. на Украине были организованы ещe две официальные Комиссии по изучению причин и обстоятельств Чернобыльской аварии, председателями которых стали тоже эксплуатационщики. Эти Комиссии фактически согласились с выводами Комиссии 1991 г., однако новых аварийных материалов или новых объективных доказательств не представили. Поэтому на их материалы практически никто не ссылается до сих пор.
Если читать материалы всех официальных Комиссий быстро, то создаeтся впечатление, что все они предлагают логически связанные и вполне правдоподобные версии, не вызывающие особых возражений. Однако когда начинаешь их читать медленно и внимательно, автоматически возникает ряд сомнений и вопросов. И становится очевидным, что результаты работы всех этих Комиссий имеют несколько общих серьeзных недостатков. В частности, они проявились в том, что после прочтения материалов каждой из Комиссий остаeтся целый ряд одних и тех же вопросов, на которые столь солидные Комиссии просто обязаны были ответить, иначе их можно было бы и не собирать, но на которые ни одна из них так не ответила.
И вот уже 23 года исследователей мучают политсомнения - Комиссии действительно не нашли ответа на все эти принципиальные вопросы или их "настойчиво попросили" его не искать по политико-пропагандистским причинам?
Самым главным из этих вопросов был вопрос, почему персонал бросился в спешке нажимать кнопку "АЗ-5", если согласно всем официальным версиям перед еe нажатием никакой аварийной ситуации на реакторе 4-го блока не наблюдалось? Напомним, что кнопка "АЗ-5" - это кнопка аварийной защиты реактора РБМК-1000 высшей, 5-й категории. Она нажимается в тех экстренных случаях, когда в реакторе возникает и начинает развиваться такой аварийный процесс, который нельзя прекратить аварийными защитами более низких категорий, и поэтому реактор надо срочно глушить. Образно выражаясь, она играет роль ручки стоп-крана в скором поезде. Естественно, напрашивался вопрос, будете ли Вы дeргать ручку стоп-крана в скором поезде, если у Вас в этом нет никакой необходимости, да ещe во вред самому себе?
И тут снова возникли политсомнения - Комиссии действительно не нашли ответа на этот самый главный, можно сказать, ключевой вопрос или их опять "очень настойчиво попросили" его не искать?
И ещe бросалось в глаза то обстоятельство, что ряд широко известных и официально зарегистрированных аварийных фактов в материалах всех ранних Комиссий почему-то не использовались, не анализировались и даже не упоминались. Причeм, такое выборочное отношение касалось только тех фактов, которые никак не укладывались в ту или иную официальную версию. Похоже, что все официальные Комиссии работали по одному общему принципу - если аварийный факт не укладывается в рамки предлагаемой версии, тем хуже для ...факта.
А применение такого приeма лишний раз объективно показывало, что Комиссии 1986 и 1991 гг. следовали, скорее, по пути пропагандистских установок своего времени, чем по пути поиска объективной научной истины. И, видимо, поэтому в процессе своей работы они так и не смогли добраться до "истины в последней инстанции". Ибо истинная версия должна давать естественное объяснение всем аварийным фактам, а не только тенденциозно выбранным.
Комиссию 1986 г. ещe можно было как-то понять, ведь ей дали всего три месяца на подготовку научно и политически корректного доклада о причинах и обстоятельствах Чернобыльской аварии. Да ещe в условиях, когда официальное следствие находилось очень далеко до окончания, и поэтому она просто физически не могла тщательно проанализировать все аварийные документы.
Остальные же Комиссии трудно понять в игнорировании официально зарегистрированных фактов, если предполагать, что главной целью этих Комиссий был их объективный и тщательный анализ. Ведь у более поздних Комиссий для этого было гораздо больше времени. Но такое ненаучное поведение членов этих Комиссий легко понять, если предположить, что на самом деле они и не собирались проводить объективный научный анализ, а ставили перед собой совсем другую задачу, а именно, хоть как-то спасти честь ведомственного мундира, находясь в объективно безнадeжной ситуации. Напомним, что все эти Комиссии возглавлялись эксплуатационщиками.
Но, несмотря на все эти очевидные просчeты и недостатки в работе обеих Комиссий, отдельные их члены и в официальных докладах, и перед общественностью, и в публикациях в СМИ, и друг перед другом принимали гордый вид, когда пытались убедить "широкие трудящиеся массы", что, мол, именно их Комиссия постигла "истину в последней инстанции". И с таким же гордым видом принципиально не признавали выводы другой Комиссии.
И только в одном вопросе у них возникло молчаливое согласие, когда члены обеих Комиссий с ещe более гордым видом никак не признавали результаты работ более поздних и ведомственно независимых исследователей. Не признавали даже в тех случаях, когда эти результаты были основаны на более широкой и более достоверной документальной базе, чем базы, которые были доступны Комиссиям 1986 и 1991 гг.
Понять такое совсем уж ненаучное отношение членов Комиссий к новым результатам исследований причин и обстоятельств Чернобыльской аварии легко, если вспомнить, что гордыня - это один из смертных грехов, а человек слаб перед всеми смертными грехами. В глазах же научной общественности всe это выглядело так ненаучно.
Рождение реалистической версии
Все эти обстоятельства подвигли в 90-х годах ХХ-го века учeных НАНУ на проведение своего независимого и объективного анализа всех доступных материалов, связанных с Чернобыльской аварией. Было очевидно, что на Украине объективный анализ станет возможным только в том случае, если эта работа будет выполнена ведомственно неангажированными учeными, которые достаточно хорошо знают физику реакторов. Таких учeных в те времена на Украине было совсем немного, вряд ли более 10 человек. И работали они только в НАНУ. И это было принципиально важным обстоятельством, ибо в НАНУ реактор РБМК-1000 не изобретали, не проектировали, не строили и не эксплуатировали. Поэтому у учeных НАНУ не было и не могло быть каких-либо узковедомственных пристрастий ни к реактору РБМК-1000, ни к персоналу 4-го блока ЧАЭС.
Это была весьма кропотливая, но и весьма увлекательная работа, больше напоминавшая работу художников-реставраторов по восстановлению разрушенной варварами античной мозаики по оставшимся фрагментам. В результате в 2001 г уже официально появилась наша реалистическая версия.
Вообще-то она родилась раньше, где-то в 1997 году, вскоре после того, как стали доступны материалы докладов международной конференции МАГАТЭ в Вене в 1996 г. Затем наша версия прошла обкатку в научных дискуссиях в Отделении ядерной и радиационной безопасности Института проблем безопасности атомных электростанций НАНУ. А в апреле 2001 г. она была официально представлена научной и ненаучной общественности на Международной Конференции, посвящeнной 15-летию Чернобыльской катастрофы в г. Киеве.
В ней с цифрами в руках была обоснована новая хронология событий и действий персонала 4-го блока ЧАЭС в последнюю минуту перед взрывом, а также было количественно показано, что на самом деле...
- кнопка "АЗ-5" нажималась уже после "первого взрыва", разрушившего реактор;
- момент нажатия кнопки "АЗ-5" практически совпал с моментом уже настоящего, "второго взрыва" воздушно-водородной смеси, образовавшейся в реакторе в результате чисто химической пароциркониевой реакции; именно этот взрыв разрушил здание 4-го блока, а также его электрические, водяные и другие коммуникации;
- управляющие стержни не могли начать вдвигаться в активную зону реактора после нажатия кнопки "АЗ-5", так как в момент еe нажатия уже не существовало ни самих стержней, ни самой активной зоны;
- непосредственной технической причиной Чернобыльской аварии стали непрофессиональные действия испытателей, которые сначала отключили все основные автоматические аварийные защиты, затем вольно или невольно загнали реактор в неуправляемое состояние, затем "просмотрели" начало неуправляемой цепной реакции, а затем "задержались" с ручным вводом защиты путeм нажатия кнопки "АЗ-5";
- а всe остальное - это дезинформация от лукавого.
Более поздние работы подтвердили правильность нашей версии, ибо она оказалась способной дать естественное и логичное объяснение всем известным на сегодняшний день аварийным фактам. В том числе и таким фактам, объяснить которые официальные версии оказались неспособны и, видимо, поэтому эти факты ими попросту замалчивались. Например, факт одновременного и массового отключения всех восьми ГЦН (главных циркуляционных насосов реактора 4-го блока) в 01 час 23 мин 40-41 сек.
Технические причины заблуждений
В процессе работы удалось, в частности, выяснить, что общей методической ошибкой официальных Комиссий стало их некритическое отношение к "копиям" аварийных документов, по которым они работали. Например, они, похоже, вообще не стали проверять данные предоставленной им "копии" распечатки ДРЕГ на их соответствие другим аварийным документам, показаниям всех свидетелей и законам физики реакторов, а приняли их на веру. И на основе этой веры стали строить каждая свою версию. Подвела Комиссии также их склонность больше верить тем свидетелям, которые юридически отвечали за безопасность реактора и которым грозили большие тюремные сроки, если они как-то не оправдаются. А также склонность Комиссий не учитывать показания свидетелей, которые юридически за безопасность реактора не отвечали и поэтому были более склонны к объективности.
А главная техническая ошибка Комиссий при анализе аварийных документов заключалась в том, что они строили свои версии на предположении, что моменты времени, приводимые на "копиях" распечатки ДРЕГ, являются моментами зафиксированных ею событий. На самом же деле моменты времени, приводимые на них, (поверим на минуту, что эти "копии" точно воспроизводят подлинники, и не будем обсуждать здесь весьма спорный вопрос их аутентичности) моментами событий не являются (!). На самом деле они является моментами записи информации о данных событиях в магнитный буфер.
Разница между моментом события и моментом записи в буфер может достигать от 2-х до 4-х секунд при нормальной работе реактора из-за двухсекундного цикла опроса показаний приборов, контролирующих текущее состояние реактора. А в аварийной ситуации эта разность может быть гораздо большей - и 5, и 10, и 20 и т.д. секунд - в силу самой низкой, 7-й, приоритетности этих записей. Если учесть эту разность во времени даже для неаварийной ситуации, т.е. 2-4 секунды, то последовательность событий, зафиксированных на официальной распечатке ДРЕГ в последнюю минуту перед взрывом, принципиально изменяется. А выводы всех официальных Комиссий, в том числе и выводы обеих Комиссий МАГАТЭ о "просчeтах проектировщиков" и "плохом реакторе", становятся ошибочными.
Почему Комиссии не стали учитывать эту разность во времени, хотя в их составах работали специалисты, знавшие эту особенность фиксации событий на распечатке ДРЕГ - это ещe одна неразгаданная загадка в их работе. Но именно это обстоятельство их сильно подвело. И здесь опять возникают политсомнения - члены Комиссий, во всяком случае, отдельные, действительно не знали этого обстоятельства, в чeм автор сильно-пресильно сомневается, или их снова по пропагандистским причинам "сильно попросили" не учитывать эту разность во времени?
Корпоративная защита
Но, несмотря на все эти очевидные просчeты и даже ошибки в работе Комиссий, наши эксплуатационщики продолжают в дискуссиях настаивать на безусловной правильности выводов Комиссии 1991 г. Удивляться тут нечего, ибо корпоративная защита своих узковедомственных интересов - это их обычная реакция на любую критику их действий, даже очевидно неправильных. Эту их общую черту ещe задолго до аварии подметила припятьская журналистка Л. Ковалевская...
"Все друзья, знакомые. Если одного критикуют - все сразу кидаются его защищать, не разбираясь даже в сути".
Также они себя ведут в "чернобыльских" дискуссиях и после аварии - пытаются оспорить или напустить туман на любые неприятные для них доводы и доказательства, "не разбираясь даже в сути" этих доказательств и доводов. Свежий пример такого поведения приводится ниже.
В 2006 г. в Киеве вышла книга бывшего работника ЧАЭС под пугающим читателя названием "Чернобыль. Месть мирного атома". В ней излагается очередной вариант мифа минэнерговской номенклатуры о "злом драконе" - реакторе РБМК-1000 и "безупречных рыцарях" из Минэнерго. И если "безупречные рыцари" не смогли усмирить "злого дракона", то виноват в этом только "дракон". Ибо он был "плохим" с самого начала, на что указывает авария 1975 г. на 1-м блоке Ленинградской АЭС. Он и в дальнейшем оставался "плохим", потому что его концепция была ущербной, ибо она была разработана "плохими" учeными. Затем эту концепцию воплотили в проект "плохие" проектировщики и, в конце концов, этот "плохой" проект воплотили в жизнь "плохие" строители. Затем все вместе они подсунули это несовершенное чудовище, этого недовведенного до ума энергетического монстра доверчивым и "безупречным рыцарям" из Минэнерго, коварно не предупредив последних о том, что "дракон плохой" и что в любой момент он может взорваться "при определeнных условиях". Потому реактор на 4-м блоке ЧАЭС и взорвался, что об этом его свойстве персонал знать не знал, и слыхом не слыхивал.
Такое общее впечатление может остаться после прочтения этой книги у читателей, далeких от атомной специфики. Ну, а у читателей, знающих эту специфику, подобная версия уже во время чтения вызывает только ироническую улыбку, ибо больше напоминает детсадовскую "страшилку". Согласитесь, как-то странно читать подобное произведение, если оно выходит из-под пера инженера-физика, много лет проработавшего на ЧАЭС, а и перед самой аварией занимавшего должность заместителя начальника ядерно-физической лаборатории ЧАЭС. То есть, именно той лаборатории, которая и обязана была обеспечивать ядерную безопасность на ЧАЭС и которую она так и не обеспечила. И создаeтся общее впечатление, что теперь, через 20 лет после аварии, один из еe бывших начальников решил попытаться хоть как-то оправдаться перед общественностью.
В связи со всем этим хочется задать ему один вопрос - автор книги действительно не знает, что реакторы могут взрываться "при определeнных условиях" или только делает вид, что этого не знает, чтобы еe текст оставался в русле пропагандистских установок, принятых у эксплуатационщиков?
Специально для читателей, далeких от атомной специфики, напомню, что свойство ядерных реакторов взрываться "при определeнных условиях" изучается будущими инженерами-физиками ещe на студенческой скамье, а точнее, на 4-м курсе. Тогда же ими изучаются и все те "определeнные условия", когда реакторы и другие технические "изделия", способные размножать нейтроны, могут взорваться.
Читатель, конечно, может естественно поинтересоваться - если автор книги с пугающим названием действительно этого не знает, как же он попал на такую ответственную должность?
Но пусть читатель не переживает по этому вопросу. Автору данной статьи в своe время доводилось читать отчeты автора книги своему министерскому начальству. Это были отчeты, не предназначенные для широкой общественности. Так вот в таких документах автор книги предстаeт квалифицированным инженером-физиком, детально знающим работу реактора РБМК-1000. Так что становится очевидным, что в своей книге он просто "делает вид"...
В первой половины 90-х годов минэнерговский миф о "злом драконе" ещe как-то проходил у части читателей, так как тогда у общественности был весьма ограниченный объeм знаний о Чернобыльской аварии. При современном же уровне знаний он выглядит настолько архаичным, что хочется пожелать автору книги выйти из плена давно устаревших пропагандистских установок побыстрее. И расширить свой кругозор до современного уровня знаний. Ведь еe автор ещe не ушeл окончательно на пенсию, а активно занимается политической деятельностью, связанной с Чернобыльскими проблемами. А, постоянно работая в мире пропагандистских мифов, можно и самому в них поверить от бесконечного повторения. А, поверив, потом можно такое "наэкспертировать"...
Но ради объективности следует отметить, что, несмотря на очевидную общую минэнерговскую ангажированность книги, часть еe материалов имеет свою непреходящую историческую ценность. Она сосредоточена в предпоследней, 5-й части книги, в которой излагаются отрывки из стенограммы Чернобыльского суда. А откуда она взялась, может спросить читатель, если известно, что эти материалы были засекречены? Оказывается, ветераны ЧАЭС втайне от суда записывали на портативные магнитофоны всe, что там говорилось. Затем отдельные записи соединили вместе и распечатали их. Так получилась эта стенограмма.
И общество должно сказать этим ветеранам ЧАЭС "Большое спасибо!" и за этот их гражданский подвиг. Позднее материалы этой стенограммы заметно помогли учeным НАНУ в обосновании нашей реалистической версии. Кстати, отчeты автора книги своему министерскому начальству также помогли нам в этом благородном деле.
Насколько известно автору, полный текст стенограммы в настоящее время находится только на бумажном носителе, но отдельные крупные еe части можно найти в Интернете по запросу "Чернобыльский суд". Но вернeмся к 5-й части.
Если прочитать 5-ю часть книги внимательно и сравнить еe с материалами глав, посвящeнных описанию аварийного процесса, которое, по сути, не отличается от версий 1991, 1996 и 2001 гг., создаeтся впечатление, что еe автор эту часть вычитал не очень внимательно. Ибо в противном случае он не оставил бы в ней те показания свидетелей, которые полностью еe опровергают. Это показания свидетелей, которые юридически не отвечали за безопасность реактора и оттого были более склонны к объективности. Поэтому нам нет необходимости научно анализировать и опровергать версию автора книги, ибо он сам себя опроверг материалами еe 5-й части.
Но, оказывается, его версия, а также версии 1991, 1996, 2001 гг. были фактически опровергнуты ещe ранее, в 1998 г., в воспоминаниях заместителя главного инженера ЧАЭС по второй очереди (ЗГИС-2). Как известно, он непосредственно руководил на 4-м блоке этими злополучными электротехническими испытаниями, а на Чернобыльском суде проходил одновременно и в качестве главного свидетеля, и в качестве одного из главных обвиняемых.
Так вот, незадолго до ухода в мир иной, будучи уже свободным, он честно признался, что кнопка "АЗ-5" нажималась уже "после первого взрыва". И признался не в устном разговоре на кухне или за дружеским ужином, а в своих официально опубликованных воспоминаниях, которые, как известно автору, он согласовывал с ответственными специалистами по реактору РБМК-1000 "Курчатовского Института". И только после этого наши оппоненты начали утихать со своими весьма эмоциональными, но ненаучными возражениями. Но, оказывается, утихли ещe не все, и к их числу принадлежит автор вышеупомянутой книги с пугающим названием.
Специально для него и для тех, кто читал воспоминания ЗГИС-2 не очень внимательно, процитируем главный эпизод, описывающий самый момент аварии...
"Оператор реактора Л. Топтунов закричал об аварийном увеличении мощности реактора. Акимов громко крикнул... "Глуши реактор!" и метнулся к пульту управления реактором. Вот эту вторую команду глушить уже слышали все... Было это, видимо, после первого взрыва...." стр. 57, третий абзац сверху .
Такой же ход событий подтвердили на суде и другие свидетели.
Автор этой статьи, много лет проработавший в "чернобыльском сообществе", узнал об этом факте ещe в первой половине 90-х годов из устных рассказов ветеранов ЧАЭС, пережившие аварию. А сами ветераны признавались, что прекрасно знали о нeм ещe с 1986 г. Конечно, устные рассказы ветеранов за дружеским ужином не могут считаться объективными научными доказательствами, но они помогли сосредоточиться на поиске научных доказательств именно этого ключевого факта. И такая работа в НАНУ была успешно закончена ещe в 1997 г. А воспоминания ЗГИС-2 только подтвердили правильность более ранних рассказов ветеранов и правильность нашей версии.
И вот такое ключевое, можно смело сказать, архиважнейшее обстоятельство Чернобыльской аварии не учитывала ни одна официальная версия. Чего ж тогда они все стоят?
"Национальный доклад-2006"
Несмотря на все титанические усилия минэнерговских мифотворцев замутить воду вокруг Чернобыльской аварии учeные Национальной Академия Наук Украины не дали им шансов возвести клевету на атомную науку и еe учeных. В апреле 2006 года на конференции, посвящeнной 20-й годовщине Чернобыльской катастрофы и проводимой в Киеве в "Украинском доме", украинской и международной общественности был представлен официальный "Национальный доклад". В нeм на основе изучения аварийных материалов, накопленных к 2006 году, под научным руководством академика В.Г. Барьяхтара впервые на Украине официально и правильно было определено, что главной причиной Чернобыльской катастрофы стал...
"- низкий уровень профессиональной культуры операторов, руководства станции и Министерства энергетики и электрификации СССР в области безопасности АЭС".
Напомним, что в документах такого уровня принято выражаться только в очень дипломатичной форме.
С тех пор, образно выражаясь, Чернобыльская авария начала уже официально выходить из пропагандистского тумана. Окончательно мы из него выйдем только после рассекречивания всех материалов уголовного дела по Чернобыльской катастрофе. И тогда нам откроется ещe не одна еe "последняя тайна", о существовании которых мы сейчас даже не догадываемся.
Поэтому необходимость в таком рассекречивании и через 23 года после аварии остаeтся такой же актуальной, как и в первые годы после неe. Будем надеяться, что это рассекречивание, столь желанное для многих и столь нежеланное для некоторых, произойдeт к 25-летию этой самой крупной в истории человечества ядерной аварии. И тогда объективность в нашем мире восторжествует окончательно. Только после этого можно будет сказать, что уроки Чернобыльской катастрофы пошли человечеству впрок.
